Михаил Феодорович
А. II. Бѣльковскій.
1913 г.
Исполнилось ровно триста лет с тех пор, как совершилось воцарение на Русском престоле дома Романовых, потомком которых является и ныне царствующий Государь Император.
С самого начала русского государства на русском престоле был дом Рюрика, который прекратился со смертию царя Феодора Иоанновича, сына Иоанна Грозного, в 1598 году. С этого года началось тяжелое время на Руси, известное под именем «смутного». Продолжалось оно целых 15 лет,—вплоть до избрания на царский престол Михаила Феодоровича Романова, что произошло 21 февраля 1613 года.
Нет возможности кратко изобразить те бедствия, которые выпали на долю русского гополяки неистовствовали там и всячески оскорбляли русских. Второй самозванец тоже действовал при помощи польских панов (Рожинского и Сапеги). Наконец, когда польский король Сигизмунд захотел сам занять Московский престол и стать Московским царем, то польские и литовские отряды наводнили Русь, предавая все огню и мечу, грабя и неистовствуя по городам и селам. С ними же заодно действовали и буйные казацкия шайки, которые не отставали от поляков в разорении русской земли. «И было тогда,—говоритълетописец,—такое лютое время гнева Божия, что люди и не чаяли спасения себе впереди. Чуть не вся земля русская запустела. И прозвали старики наши это лютое время «лихолетьем», потому что тогда была на русской земле такая беда, какой никогда не бывало: великий гнев Божий на людях, голод, мор, гибель на всякий плод земной. Звери пожирали живых людей и люди людей ели!… Сигизмунд, польский король, все Московское государство велел предать огню и мечу, ниспровергнуть всю красоту благолепия земли русской»…
В это тяжелое время, когда, казалось, приходил конец русскому государству, явились люди, которые мужественно стали на защиту родной земли и принялись за устроение в ней порядка. Это были незабвенные для каждого русского подвижники: патриарх Гермоген (которого поляки уморили голодной смертью), архимандрит СвятоТроицкой Лавры Дионисий и её келарь Авраамий Палицын. Они увещавали народ объединиться, стать всем заодно против врагов Св. Руси, постоять за веру и отечество. Эта горячая мольба не осталась без ответа: начиная с Нижнего Новгорода отовсюду двинулись русские люди на спасение погибавшего государства. Козьма Минин, нижегородский торговый человек, и князь Пожарский собрали громадное народное ополчение, которое освободило Москву от поляков и спасло Русское государство.
Как только справились русские люди с поляками, сейчас же стали думать одну общую думу: как водворить порядок на Руси и обезпечить всем мирный труд и спокойствие, без чего никакое государство стоять не может.
А для этого нужно, чтобы ктонибудь был главою государства, кого бы все слушались и кому бы все одинаково подчинялись. Таким лицом может быть только царь, но не боярский, не казацкий, а выбранный «всей землей Российской державы».
Скоро был созван и обшеземский собор, на котором «советом всея земли» был избран на царство юный (16 лет) Михаил Феодорович Романов. Это знаменательное событие совершилось 21 февраля 1613 года. Избрание было единодушное — после тщательного обдумывания и размышления, после трехдневного всеобщего поста и усерднейшего к Богу молебствия: слишком великое дело совершалось! Ясно было всем теперь, что спасение России в царе. И царь был избран единогласно, и в этом все видели волю Божию, о чем послы земского собора и сказали прямо новоизбранному царю. «Тебя убо, превеликий государь,—говорили они,—не по человеческому единомышлению, ниже по человеческому угодью предызбрали, но по праведному суду Божию сие царское избрание на тебе, великом государе, возложили»…
Почему, спрашивается, избран был не ктонибудь другой, пожилой и опытный, а именно юноша Михаил Феодорович Романов? Да потому, отвечает один талантливейший русский ученый (Ключевский), что избранный царь был именно «Романов». Новоизбранный царь Михаил Феодорович принадлежал к боярской фамилии, самой любимой тогда в Московском обществе, пользовавшейся большим народным расположением. Народ особенно полюбил Романовых, когда одна из них, Анастасия Романовна, вступила в брак с царем Иоанном Грозным. Память этой царицы высоко чтилась в народе: царица Анастасия, за свой кроткий нрав, за постоянное заступничество за обиженных, угнетенных и обездоленных считалась чуть не святою.
Память этой страдалицы от бояр высоко поставила в сознании народном фамилию Романовых. Не мало помог этому и брат царицы Анастасии Никита Романович, который был тоже постоянным посредником между народом и грозным царем, постоянным заступником народным, который всех привлекал к себе своим редким добродушием и готовностью помочь в беде. Народ русский иначе и не называл Романовых, как «Никитичи». Это родственнопростодушное название было знаком глубокого уважения и почитания народного. Из пяти сыновей’ Никиты Романовича особенно выдавался своим умом, характером и способностями старший, Феодор, впоследствии известный патриарх Филарет.
Известность в народе Романовых, общая к ним расположенность особенно усилились от тех гонений, каким подвергся род Романовых в дни Бориса Годунова и во дни «лихолетья».
Видя в Романовых своих главных соперников и не считая своего рода прочным на престоле, Годунов принялся гнать Романовых с особенной силой. Недоброжелатели фамилии Романовых подстроили и ложное обвинение их в злоумышлениях против царя. Это развязало руки Борису: не отважившись на казнь невинных «изменников», он спешно удалил этот тесный дружбой и родством Романовский кружок и разметал его по раз
ным глухим концам северной России. Все братья «Никитичи» были сосланы в заточение, а старший из них, Феодор. насильственно пострижен в монахи и тем навсегда обезврежен для Бориса. Так же было поступлено и с супругой Феодора Никитича: Ксения Ивановна стала монахиней Марфой. А их дети, сын и будущий царь Михаил и дочь Татьяна, были разлучены с родииелями и сосланы в далекий и глухой Заонежский край. Из пяти сосланных братьев Романовых только двое (Иван и Феодор) вернулись из ссылки, а трое других так и умерли в заточении. Народ не знал причины этих гонений, но был очевидцем такой суровой расправы Бориса с фамилией Романовых, и это обстоятельство вызвало в народе еще большее сочувствие к гонимому и преследуемому боярскому роду. •
Когда наступили тяжелые дни «лихолетья», то и Романовы вместе с другими переживали тяжелую пору, и тогда эта семья имела вид гонимой и угнетенной. Глава их Филарет, тогда уже митрополит, был в польском плену; жена его Марфа и сын Михаил томились в
Московской осаде, будучи очевидцами кровавых схваток москвичей и поляков и сильных пожаров на улицах многострадальной Москвы. Это было время самых тяжких лишений и страха, когда трепещущие за свою судьбу мать и сын принуждены были искать защиты за Кремлевскими стенами. Но вот, наконец, ополчение Минина и Пожарского освободило Москву, растворились ворота Кремля, и вместе с другими боярами выпущены были и Романовы. Следует, при этом, отметить следующий знаменательный случай. Когда из Кремля выходил юный Михаил с матерью, казаки хотели было наброситься на них и убить, но их защитило народное ополчение Пожарского. Рука Провидения, казалось, незримо сопровождала и хранила будущего царя Михаила.
Несомненно, та же рука Провидения спасла Михаила Феодоровича Романова, когда поляки, узнав об избрании его в цари, хотели погубить его в родовом имении близ Костромы, но не привели в исполнение своего злодейского умысла благодаря известному подвигу крестьянина Сусанина, положившего свою жизнь за царя.
Юн был Михаил, когда «всех чинов люди» провозгласили его царем: ему тогда не исполнилось еще и семнадцати лет. Эта ранняя юность говорила, прежде всего, о непричастности Михаила делам смутного времени. Все бояре зрелого возраста перессорились между собою, сплошь и рядом изменяли долгу своему пред родиной; все они, по прекрасному выражению инокини Марфы, матери царя, «измалодушествовались». Юный же избранник народный был совершенно чужд всякой вражды и козней, являлся для всех русских людей представителем не печального прошлого, а светлого будущего.
Новоизбранный юный царь своей нравственной чистотой и незапятнанностью в грехах смут.ы привлекал к себе общую любовь. Воля тогдашних русских людей, измученных крамолами и междоусобиями, но покаявшихся в них и очистивших свою совесть постом и молитвою, могла подчиниться только такому мужу, который не был замешан в грехах смуты и который по своим нравственным достоинствам под* ъ общее тогда покаянное настроение таком муже могло почить благословение Божие, только такой муж мог привлечь к себе сердца всех православных русских людей. А таким именно и был, в народном представлении, Михаил Феодорович.
Исстрадавшиеся за пятнадцать лет смуты русские люди, избрав царя’ по сердцу себе, «советом всей Русской земли», сознали теперь свое единство, научились, после бедствий «безгосударного» времени, ценить и беречь свою государственность, беречь царя как главную силу и опору её.
Великий земский собор, избравший Михаила на царство, снарядил особое посольство в Кострому, где тогда, после Московской осады, жил со своею матерью Михаил, чтобы от всей русской земли торжественно просить его на царство. Долго и настойчиво отказывались инокиня Марфа и её юный сын от предложенной чести. «Еще Михаил в несовершенных летах, говорила она, а Московского государства всяких чинов люди измалодушествовались,—дав свои души (т.е., присягнув) прежним государям, не прямо служили. Все государство русское от польских и литовских людей и непостоянством русских людей в конец разорено». «Отец Михаила, Фил,§рет,—прибавила Марфа,—теперь у короля в Литве в большом утеснении, и как сведает король, что на Московском государстве царем учинился сын его, то сейчас велит сделать над ним какоенибудь зло, а Михаилу без благословения отца своего на Московском государстве никак не быть». — «Не страшись, отвечали послы, за государя нашего митрополита Филарета: мы послали уже в Польшу и отдаем за выкуп его всех пленных поляков. А сына твоего мы избрали всею землею: хотим за него головы класть и кровь лить». Долго и с заклинанием упрашивал архиепископ Феодорит, бывший во главе земского посольства, пока, наконец, Михаил с матерью не дали своего согласия. «Если на то воля Божия, сказала она, угиав со слезами пред принесенными из Москвы иконами,—то да будет так!»
Сейчас же архиепископ благословил Михаила, возложили на него по тогдашнему обычаю царский напереный крест и вручили царский посох; затем с великою радостью отслужили благодарственный молебен и провозгласили многолегие царю Михаилу. После этого он, сидя на троне, стал принимать поздравления. Это было 14 марта 1613 года.
19 марта новый царь двинулся, предшествуемый крестным ходом, в Москву. Торжественное шествие Михаила в Москву было радостным и в то же время скорбным: радовался народ, выходивший толпами навстречу своему государю, радовался и юный царь радости своего народа. Но тут же на дороге приходилось Михаилу видеть страшное разорение своей земли. Беспрестанно приходили к нему с жалобами люди, измученные и ограбленные воровскими шайками, которые всюду рыскали тогда по русской земле. Бедность была кругом ужасная! Не было даже достаточно подвод для царского поезда: многие шли пешком. Не могли даже к царскому приезду приготовить хоромы в Кремле, и бояре говорили царю, что тех хором скоро отстроить нельзя, да и нечем: «денег в казне нет и плотников мало; палаты и хоромы все без кровли; лавок, дверей и окошек нет; надо делать все новое, а лесу пригодного скоро не добыть».
Торжественно, с крестным ходом встретили москвичи своего царя; многие от умиления плакали, другие громко благословляли царя. Помолившись в Успенском Соборе и поклонившись гробам прежних царей в Архангельском Соборе, Михаил вошел в сравнительно уцелевшия комнаты царя Иоанна Грозного, а Марфа, благословив сцна, удалилась в Вознесенский монастырь. ‘
11 июля было торжественное венчание на царство, в начале которого царь Михаил, обратившись к митрополиту, сказал: «По Божией милости и по вашему и всяких чинов Московского государства избранию, благословите и венчайте нас на наше государство царским венцом по прежнему царскому чину и достоянию».
Венчавшись на царство, царь Михаил принялся за трудное дело успокоения государства. Такого ужасного разорения, в каком застал русскую землю юный Михаил при вступлении на престол, не терпела она со времен иатарских погромов. Враги беспощадно терзали ее и по окраинам, и внутри. Польша силилась посадить своего королевича на русский престол, а шведский король прочил на него своего брата. Внутри государства всюду рыскали шайки лихих людей, разбойников и казаков, которые грабили все, что попадалось, выжигали деревни, беспощадно мучили, били и убивали жителей, вымогая от них последния крохи уцелевшего достояния. Мнужество городов и деревень было выжжено до тла; почти вся Москва лежала в развалинах. Промыслы и торговля совсем почти прекратились. Голод был почти повсеместный. Крайняя, безысходная нищета давила народ. Разорились за это смутное время и служилые люди (дворяне); да, кроме того, при постоянной тревоге и насилиях, все больше и больше теряли чувства справедливости и чести, «измалодушествовались», как метко выразилась царицамать, инокиня Марфа.
По своей молодости и неопытности юный царь, конечно, не мог обойтись без помощи и руководства. Несмотря на молодость и неопытность, несмотря на недостатки лиц, первое время управлявших его именем (таковы были Салтыковы, родственники царя), Михаил Феодорович был как царь силен,—силен любовью народной. Народ видел в царе оплот против страшного безначалия и смуты; царь же видел в народе, возведшем его на престол, твердую опору для себя. Связь между царем и народом была крепка; в этом заключалась и сила, и спасение русской земли. Царь Михаил понимал это и правил, поэтому, с постоянной помощью выборных земских людей, земского собора. Этот земский собор действовал в Москве постоянно в течение целых десяти лет и помогал царю Михаилу во всех важных и трудных делах. Дело устроения государства началось с уничтожения казацких и воровских шаек.
Особенно велики были шайки казацкого атамана Заруцкого, который после освобождения Москвы от поляков бежал с женой первого самозванца (Лжедимитрия), Мариной Мнишек, на Волгу, захватил там Астрахань и думал было устроить особое казацкое государство под покровительством персидского шаха. Из Москвы послали против Заруцкого войско, а астраханцы, возмутившись жестокостями и насилиями атамана, прогнали его на Урал, где настигли его Московския войска и захватили в плен. Марину посадили в тюрьму, а сына её,—которого казаки величали «царевичем», а русские люди «воренком», — вместе с Заруцким казнили. Казаки же разбежались и рассеялись. Другой атаман «воровских» казаков Баловень повел их было на самую Москву в количестве нескольких тысяч, но воевода князь Лыков быстро справился с этой разбойничьей ордой, разбил ее и совсем уничтожил. Особенно много зла причиняли пришлые литовскопольские разбойники, во главе которых стоял Лисовский. Он со своими шайками всякого сброда быстро появлялся то в одном месте государства, то в другом, всюду грабил и убивал. Только смерть Лисовского избавила русских людей от злодея, войска же никак не могли поймать его.
Након.ец, после долгих усилий удалось справиться с «ворами» и водворить спокойствие и безопасность в русской земле.
В то же самое время, как очищали Русь от внутренних врагов, шла борьба со шведами и поляками. Шведы забрали старинный Новгород с окрестными городами и требовали, чтобы новгородцы присягнули на верность шведскому королю. Борьба со Швецией кончилась тем, что шведы всетаки вернули русским Новгород, а русские уступили шведам Финское побережье.
Поляки со своим королем Сигизмундом ни за что не хотели признавать Михаила Феодоровича законным царем и мечтали попрежнему посадить на Московский престол или Сигизмунда, или его сына Владислава. Владислав предпринял даже большой поход на Москву, но был отбит. С Польшей было заключено перемирие на 14 лет, при чем поляки обязались вернуть из плена отца царя, митрополита Филарета.
Летом 1619 года возвратился из плена в Москву Филарет Никитич (Романов). Встреча его с сыномцарем была очень трогательна. Когда Филарет приблизился к Москве, то царь Михаил, в сопровождении духовенства, бояр и множества народа вышел за город на встречу отцу. Девять лет они не видали друг друга и, наконец, встретились. Царь Михаил упал в ноги отцу, Филарет сделал то же пред царем, и оба долго проливали слезы радости. Народ с необычайным восторгоэд встречал знаменитого страдальца и своего старого любимца «Никитича». Вскоре по приезде в Москву Филарет возведен был в сан патриарха Всероссийского. Так как царь Михаил был еще очень молод и неопытен, да, кроме того, злые люди злоупотребляли его мягким характером («был он, гио словам современника, тих, кроток, смирен и благоуветлив, всех миловал и щедрил»), то патриарх Филарет принял ближайшее и деятельное участие во всех государственных делах и был опытным руководителем царя Михаила до самой своей смерти. Без него царь Михаил не решал ни одного важного дела. Интересно, что Филарет именовался, подобно царю, «государем». Во всех грамотах и указах того времени писалось так: «Государь, царь и великий князь Михаил всея России и великий государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России».
С приездом патриарха Филарета началась усиленная деятельность правительства по установлению порядка внутри государства. Был предпринят целый ряд мер, чтобы прекратить всякия злоупотребления и неправды, установить всюду закон и правду, увеличить средства государства и малопомалу облегчить народ от тягостей.
В Москву то и дело приходили жалобы со всех сторон, жалобы на разорение—нищету, на то, что с той или с другой волости взять нечего, что «земля пуста стоит», а крестьяне «разбрелись розно». По совету патриархаотца царь Михаил приказал сделать общую перепись государству, чтобы знать, где сколько народу осталось после «лихолетья» и кто чем живет. Решено было, что только по имуществу и заработку следует налагать подати и пошлины. Послали особых «дозорщиков» и «писцов» со строгим наказом, чтобы они «описали все вправду, без посулов», остановили бы беспрестанные переходы крестьян от одного владельца к другому, «сыскивали бы про всякия обиды и разорения, чтобы всякия нужды, притеснения и всякие недостатки царю были ведомы, и государь бы с патриархом начали промышлять, чтобы все поправить, как лучше».
Особенно много было жалоб на притеснения и неправды воевод и приказных людей, которые злоупотребляли своей властью, брали взятки, чинили насилия. Царской грамотой строго было запрещено брать «посулы и поминки» с посадских людей и крестьян, гонять их на свои работы. А кто из воевод позволит взять себе, с того брать двойную пеню против несправедливо взятого. Кроме того, в отдаленных городах и уездах, где воеводы, в надежде на безнаказанность, продолжали самоуправство и насилия, населению было предоставлено самим выбирать себе вместо воевод земских старост, которые «были бы душою прямы, имением пожиточны и грамоте умели бы». Наконец, в Москве был устроен особый «приказ», где доверенные царя и патриарха рассматривали все дела об обидах и насилиях тогдашних «сильных» людей.
Вообще, много во всем помог Филарет своему сыну царю Михаилу. Летопись говорит про патриарха Филарета, что он «не только слово Божие исправлял, но и земскими делами всеми правил; многих освободил от насилия; при нем никого не было из сильных людей, кроме самих государей».
Много пришлось потрудиться патриарху Филарету, чтобы привести в порядок и дела церковные, которые в смутное время «лихолетья» пришли в большое расстройство: церкви были разорены, духовенство частию разогнано, частию совсем погублено. На месте разрушенных церквей строились новые; монастырям, разоренным и обнищалым, давались леса и угодья. Особенно ревностно заботился патриарх о печатании и исправлении богослужебных книг. Печатное дело в смутное время совсем прекратилось, — теперь его вновь завели и книги печатали, тщательно их исправляя. Патриарх указал архиереям, чтобы они для подготовки священников устраивали при своих дворах особые училища. Наконец, царь и патриарх всячески старались исправить нравы духовенства и народа; восставали против пьянства и всякого бесчинства, запрещали грубые потехи, кулачные бои, которые часто оканчивались смертью, и т. д. Русские люди за безгосударное время нравственно очень испортились. Нужны были строгия меры и твердая рука, чтобы окоротить распустившихся людей, и Филарет был строг и суров с людьми порочной жизни, невзирая на их знатность.
Много добра сделал Филарет, чтобы помочь Русской земле, потрясенной смутой, хоть скольконибудь оправиться и придти в прежнюю силу; нужно было восстановить все порушенное, укрепить все расшатанное, привести все к порядку. Когда в 1633 году патриарх Филарет скончался, то Московское государство было уже значительно упорядоченным, и жизнь государственная и народная вполне наладилась.
Так как казна царская при воцарении Михаила Феодоровича была совершенно пуста, то царь и патриарх всячески заботились об её пополнении. Царским указом было постановлено, чтобы служилые люди (дворяне) и все жившие в посадах несли «тягло», т.. е исполняли бы все повинности наравне с прочими простыми людьми. Установлены были сборы с таможен, питейных и торговых заведений. Как ни тяжелы были эти налоги, но без них нельзя было русскому государству оправиться и собраться с силами. Чтобы оживить торговлю, разрешили англичанам и голландцам, дружелюбно к нам относившимся, торговать в России. Торговля, действительно, оживилаеь, и в государстве появилось много иностранных денег. Вместе с иностранными купцами приглашались из чужих дружественных земель всякие знающие люди. Нужно было, прежде всего, устроить войско, и вот в Москве появились иноземные офицеры на русской службе, которые устраивали целые полки «солдат» и «драгун» (эти названия раньше не употреблялись на Руси). Сведущим людям из иностранцев было поручено разрабатывать золото и серебро, медь и железо, устраивать заводы оружейные и литейные (напр., в г. Туле) и т. п.
Все эти меры дали возможность царю Михаилу собраться с силами и ответить, наконец, вооруженною рукою самому злому и непримиримому врагу—Польше. Королевич польский попрежнему не думал отказываться от своих притязаний на Московский престол, а польское правительство не признавало Михаила русским царем. В свою очередь, патриарх так говорил по одному случаю о поляках: «сын мой (т.е. царь Михаил) велел заключить перемирие с поляками только для меня; между моим сыном и польским королем сношения и любви нет; неправды их и Московского разорения забыть нам нельзя». Целых 10 лет готовилась Москва к войне, и на соборе царь и патриарх решили начать войну; решено было отобрать у поляков русские города (главным образом, Смоленск). Война закончилась тем, что Владислав навсегда отказался от Московского престола и с Польшей был заключен «вечный мир».
Михаил Феодорович Романов процарствовал 32 года и умер в день своих именин 12 июля 1645 года. Кроткий, добрый и ласковый царь удостоился «христианской кончины живота своего, непостыдной и мирной».
Таково было царствование первого царя из дома Романовых. Мы видели, что не сам добивался царства Михаил Феодорович, что, напротив, всеми силами отказывался от тяжелого и ответственного жребия царского служения, что он был вынужден подчиниться голосу единсдушного всенародного избрания, глубоко веруя, что это избрание есть дело Божие.
Народ же русский, избирая скромного юношу на царство, руководился больше всего созианием, что орудием воли Божией должно быть лицо чистое и незапятнанное в грехах смуты.
Народ знал фамилию Романовых, своих заступников и печальников и общих с народом страдальцев, и, избрав юного потомка «Никитичей», приобрел в царе Михаиле и его отце, Филарете Никитиче, истинных радетелей о благе народа русского.
После Михаила Феодоровича русское государство опять вошло в силу и стало расти и развиваться на тех же исконных началах, которыми было крепко и раньше: на любви к царю, державному хозяину земли русской, на любви к вере православной, которая подобно цементу в тяжелую последнюю минуту «лихолетья» объединила русских людей, и на любви к русской народности, столькими жертвами отстоявшей себя в смутную годину.
Да будет же навеки благословенна память первого царя из дома Романовых Михаила Феодоровича и его мудрого помощника и руководителя патриарха Филарета —«Никитича».