Тверская летопись
Костомаров Н.И.
Лекции по русской истории
1861 год
После вступления Твери на театр исторической деятельности в XIV веке явилась там отдельная летопись. В одном из сборников Погодина (No 970) в списке русских летописей сохранились отрывки этой летописи и в одном месте свидетельство о ее существовании: “благочестия дрьжателя православнаго и христолюбиваго князя Бориса еже велел ми есть написати от слова часть премудраго Михаила и Боголюбиваго князя”. Этот Михаил есть Михаил Александрович, сын Александра Михайловича.
Трагическая судьба прежних князей не составляет предмет этой летописи; напротив, она оговаривает это: говоря о родословной князей тверских, летописец выражается: “Ярославу сын бе Всеволод, а Всеволоду сын бе Владимир, а Владимиру сын. бе Юрий, а Юрию бе сын Всеволод, а Всеволоду сын бе Ярослав, а Ярославу сын бе Ярослав, а Ярославу сему сын бе Михаил, а Михаилу бе сын Александр, а Александру, сын бе доблей, Михаил. На Александре жо, иже такоже самодержец бе, владеяше землю русскую, якоже и отец его Михаил и вси правды его до зде пишущу оуставих ис прьваго летописца воображающе, якоже володимерский Полихрон степенем приведе, яве оуказует и прочестнейша сего в князех являет”.
Место это очень важно для истории летописей, ибо видно, что во Владимире велась летопись и в XIII и в XIV в.; название Полихрон показывает, что тогда уже летописи начинали принимать значение цело-русских, обнимающих течение дел во всей русской земле. Но эта ссылка на Владимирского Полихрона показывает только, что летописец, задавший себе работу писать летопись князя Михаила Александровича, находил известия о тверских князьях обширнее и пространнее в Полихроне владимирском.
Действительно так и было, судя по описаниям судеб тверских князей в других списках; но тем не менее существовала короткая летопись тверская о прежнем времени, и в той же самой рукописи сохраняются ее следы, перебиты выписками из других, в смешении с другими известиями. Очевидно, следы ее существования начинаются с известия о заложении Спаса во Твери.
По тогдашним народным понятиям признаком самобытности этого края была первая главная соборная церковь; тогда же поставлен был епископ в Твери. Отсюда идут летописные известия в последовательной череде. Встречается в разных местах несколько пустых годов отдельно.
Годы перепутаны, и Тверская летопись отстает двумя годами от первой Софийской. История Михаила Ярославича подробнее и разбита на годы; но слова и выражения те же, как и в сказании о судьбе этого князя, внесенном целиком в Софийскую летопись. Кажется, что в последней только распространено и украшено велеречиво короткое известие, так что то, что записано в тверской, и есть старшей редакции.
О дальнейших делах известия вообще коротки, есть некоторые, не записанные в другие списки, например, о восстании в Твери при Александре Михайловиче, по поводу пришествия Шевкала, Здесь приводятся такие обстоятельства, которых нет нигде, именно о том, что избиение татар началось с того, что дьякон Дюдько вел поить кобылицу, которую отняли у него татары. Самое избиение татар описано наглядно, но потом разорение Твери коротко.
После этого события, летопись в списке перебивается другими известиями, взятыми очевидно не из Тверской; но явные извлечения из последней следуют в некоторых местах.
Так, например, с 6837 г. опять на несколько лет идет тверская летопись краткими известиями со включением пустых годов; с 6845 опять прерывается и под 6871 г. описывается с подробностями приготовление к смерти князя Александра Михайловича, и страдальческая его кончина.
В следующем затем описании событий при Михаиле Александровиче видно взятое из собственно тверской летописи по сочувствию к этому князю во время споров его с новгородцами и Московским князем; с 6884 г. в списке прекращается собственно тверская летопись; тверские дела перемешиваются с другими, но летопись тверская еще существует, ибо многие известия, касающиеся до Твери таковы, что могли быть записаны только тверитянином, например, подробности о прибытии митрополита из Царьграда под 6898 годом.
Под 6097 описание, полное сочувствия, как Михаил Александрович встречал икону, привезенную с Востока, как постригался в чернецы, прощался с народом, назначил вместо себя сына. Пустые годы в этой летописи заставляют подозревать, что она составлена именно тогда, когда говорит и предисловие, и имеет связь с тою, к которой это предисловие служит вступлением.
После смерти Михаила Александровича следует предисловие и потом известие об Александре и Михаиле, о воспитании последнего. Затем следует глава — начало княжения Михаила Александровича о распрях его с Василием Кашинским, но потом следуют только похвалы ему, и вслед затем новое заглавие: “начало княжения Ивана Михайловича Тверского”, так что эта часть есть непосредственное продолжение Тверской летописи после смерти Михаила Александровича.
Описавши, как Василий Дмитриевич приглашал тверского князя воевать против Витольда и нанял татар, летописец замечает, что старцы в Твери вообще сопротивлялись приглашению татар и представляли ту опасность, что татар, и вообще чужих, не следует принимать в воины: “добро ли се будет дума юных наших бояр? Не сих ли ради и Киеву и Чернигову беды приключишася? И что когда имуще брань с собою и подышают что ловец навожаху на ся да прьвое бо наимуючи их сребро здаша из земля своея и иные смотриша народы руския и самым издолеша, да не будет пакости в нашей земли на прочие дни, да не како татарове свысмотрят наряда земля нашея а всхотят сами прийти”.
Тверитяне с этих пор, говорит летописец, отказывались помогать Москве против Литвы, и при этом обращается к какому-то боголюбивому отцу Варлааму. Потом летописец оскорбляется от лица всех тверичан, что московский князь не поставил имени тверского князя Иваша в договоре, и распространяется об этом, защищая тверскую сторону и обращаясь к какой-то боголюбивой главе (“о боголюбивая главо!”).
Летопись тверская прерывается в списке вслед за этим, и далее от 6929 года, по вступлении князя Бориса Александровича, сына Александра Ивановича. Впоследствии в том же списке хотя есть известия, касающиеся до Бориса Александровича, но нет доказательств, чтобы они непременно взяты из особой тверской летописи; они могли составлять и часть общего летописного сказания.