В. Бильбасов.
“Русская Старина”,
№ 1, 1901
Опека над произведениями Пушкина
“Опекунство, учрежденное над детьми и имуществом А. С. Пушкина”, как явление частное, даже семейное, мало интересовало современников, которые не оставили нам почти никаких о нем сведений. Оно имеет, однако, известное для нас значение, так как “Опекунство над детьми и имуществом” весьма скоро обратилось в опеку над произведениями Пушкина. В нашем архиве хранятся два документа, живо обрисовывающие характер этой опеки.
В числе нескольких рукописных материалов {1) Программа праздника на Ольгином острове в 1836 г., в которой рукою Жуковского отмечены авторы куплетов; 2) Рассказ кн. Трубецкого о Пушкине и Дантесе, записанный в 1887 году; 3) Переписка гр. Строгонова с редактором “Отечественных Записок”, и 4) составленное нами исследование “Пушкин и Наказ Екатерины II”.}, сообщенных нами Л. Н. Майкову, редактору академического издания сочинений Пушкина. эти документы были доставлены ему лишь в марте прошлого года. Он возвратил их при следующей краткой записке:
“С искреннейшею благодарностью возвращаю тебе присланные документы; они очень интересны и характерны, и с твоего разрешения я списал их для своего сведения. желал бы возвратить их тебе лично, но по целым неделям принужден сидеть дома: здоровье очень плохо”.
Записка помечена 11-м марта; через месяц Майкова не стало. С его смертью не прекратилось, конечно, академическое издание сочинений Пушкина; но выпуском 1-го тома X Н. Майков дал Академии Наук такой высокий образец для всего издания, что продолжение его, вероятно, значительно замедлится. Такого глубокого знатока, точного исследователя и верного ценителя произведений Пушкина, каким был Майков, не легко заместить и для Академии Наук.
В “Русской Старине” помещено несколько весьма ценных материалов для всестороннего освещения Пушкина и отношений к нему русского общества; присоединяем к ним и наши документы, заслужившие вышеприведенное напутствие Майкова.
В. Бильбасов.
1.
ОПЕКУНСТВО
учрежденное над детьми и имуществом.
А. С. Пушкина.
31-го декабря 1841 г.
No 43.
Господину редактору “Отечественных Записок.
Опекунство сие слушало прошение с.-петербугских книгопродавцев Глазунова, Заикина и Кушинникова от 6-го минувшего ноября, в коем они излагают, что в вышедшем 11-м номере “Отечественных Записок” на сей год, издаваемых вами, напечатано на стр. 25, к подрыву их издания посмертных сочинений А. С. Пушкина, следующее объявление: “Стихотворения Пушкина, не вошедшие почему-либо в полное собрание его сочинений, деятельно собираются редакциею “Отечественных Записок” и будут по возможности все напечатаны в этом журнале в следующем году, чтоб, как мы сказали в 9-й книжке, будущий издатель знал где взять все остальное, принадлежащее Пушкину и вместе собранное”. Почему книгопродавцы те и просят воспретить вам печатать сочинения А. С. Пушкина.
Опекунство сие, усматривая, что упомянутое объявление действительно напечатано в 11-й книжке “Отечественных Записок”, что в следствие сего объявления здешние книгопродавцы Глазунов, Заикин и Кушинников требуют защиты оного, на том основании, что пунктом V контракта, заключенного ими 1-го декабря 1840 года с Опекунством сим, предоставлено только им одним на известных условиях собирать и печатать все посмертные сочинения А. С. Пушкина, и что подобное объявление, по-видимому, клонясь к унижению достоинства произведенного ими ныне издания, может заставить полагать, что Опекунство предприняло новое издание, прежде условленного с теми книгопродавцами времени, чего оно по силе заключенного с ними контракта не могло сделать.
Почему Опекунство, приняв в уважение, что как единственное почти достояние детей: покойного А. С. Пушкина заключается в сочинениях его, что исключительно на Опекунство сие возложена обязанность заботиться о размещении прежних и производстве новых изданий сочинений А. С. Пушкина, что литературная собственность положительно охраняется нашими ^законами, что Опекунство, усердно преследуя предмет учреждения своего, запродало упомянутым книгопродавцам право на собрание и печатание в течение трех лет посмертных сочинений А. С. Пушкина, что книгопродавцы те имеют право на защиту со стороны Опекунства, что вам, как издателю “Отечественных Записок”, никогда и ни под каким видом не предоставлено было Опекунством присваиваемого вами себе права; напротив, что таковое действие поставило бы Опекунство в необходимость преследовать вас, если б оно не приписало такового поступка незнанию. Почему Опекунство положило между прочим:
1) Предложить вам напечатать в своем журнале объяснительное объявление, в котором бы вы изложили, что упомянутою выше статьею вы не разумели нового издания Пушкина.
2) Предоставить вышеупомянутым книгопродавцам сделать и от себя в публику подобного же рода объявление, разумея, что оба сии объявления, как ваше, так и книгопродавцев, должны быть представлены на предварительное рассмотрение Опеки.
Сообщая вам, Милостивый Государь, таковое заключение Опекунства, учрежденного над имуществом детей А. С. Пушкина, я приглашаю сим вас сделать упомянутое объяснительное объявление.
Опекун граф Григорий Строганов.
2.
КОНТОРА РЕДАКЦИИ
“Отечеств. Записок”.
14-10 января 1842 г.
Спб.
В Опекунство, учрежденное над детьми и имуществом А. С. Пушкина.
На полученное мною 6-го января 1842 года отношение Опекунства от 31 декабря 1841 г. За No 45-м, сим честь имею ответствовать:
1) Напечатанное мною в ХІ-й книжке “Отечественных Записок” 1841 года объявление о намерении поместить в этом журнале все стихотворения Пушкина, не вошедшие в полное собрание его сочинений и уже напечатанные прежде в других изданиях — не только не могло служить к подрыву издания гг. Глазунова, Заикина и Кушинникова, но должно было бы помочь распродаже его, ибо сим пополнилось бы это неполное издание, на которое всякий охотнее стал бы подписываться, зная, где он может списать все недостающие ему пьесы, о которых и помину нет в полном собрании.
2) Цензурным Уставом дозволяется перепечатывать не более печатного листа какого-либо сочинения как при жизни автора, так и по смерти его; а как в известных мне напечатанных стихотворениях А. С. Пушкина, которые я хотел собрать в “Отечественные Записки”, не заключается и полулиста, то на перепечатывание их я имел неотъемлемое право, не спрашивая на то дозволения Опекунства.
3) Из объявления моего никак нельзя было сделать вывода, что будто бы Опекунство предприняло новое издание сочинений Пушкина, потому что в этом объявлении нет ни слова о новом издании, а сказано очень определенно, что пьесы, не вошедшие в полное собрание сочинений Пушкина, будут напечатаны именно в “Отечественных Записках”, а не где-либо особо.
4) Условия, заключенного Опекунством с гг. Глазуновым, Заикиным и Кушинниковым, я не мог знать, потому что оно не приведено во всеобщую известность. Да если б я и знал о нем, то и тогда объявление мое нисколько не противоречило бы ему, ибо я никогда не объявлял о новом издании сочинений Пушкина.
5) Подрывать же издание гг. Глазунова, Заикина и Кушинникова я не имел и не способен был иметь ни малейшего намерения, и не знаю, на чем Опекунство основывает право свое подозревать меня в подобном умысле. Цель моя была поправить ошибку, неизвестно кем сделанную, доставить русской публике дополнение к собранию сочинений Пушкина, с тем, чтоб русские читатели не обязаны были перерывать сотни книг и журналов, отыскивая пропущенные в полном собрании пьесы, а имели бы их в одной из книжек моего журнала, из которой легко могли бы списать себе.
Творения Пушкина — наша народная слава; каждая строка его драгоценна для русской литературы, и если издатели-книгопродавцы, имея в виду только коммерческую цель, не умели оценить свое сокровище, то на русских литераторах лежит обязанность поправить эту ошибку, в которой могло бы упрекнуть нас потомство. Благоговея перед драгоценною для всех нас памятью Пушкина, я с самого выхода последних томов его сочинений, пересмотрел множество журналов, газет и альманахов, отыскивая там пьесы, не вошедшие в полное собрание и может быть вовсе неизвестные издателям.
В этом довольно утомительном труде имел я цель чисто бескорыстную, чему доказательством может служить следующее обстоятельство: один из издателей, г. Кушинников, знай, что я тружусь над отыскиванием сочинений Пушкина, не вошедших в полное собрание, приехал ко мне в конце ноября (следственно, по выходе XI книжки моего журнала) и просил, чтобы я подарил издателям все мною собранное, обещаясь за себя и за товарищей своих напечатать эти пьесы отдельно, в виде прибавления к полному собранию и разослать подписавшимся на полное собрание сочинении Пушкина — безденежно.
Я тотчас же согласился на это предложение и обещал ему, пересмотрев дотоле не пересмотренные мною журналы и альманахи, сообщить издателям все, что найду, без всякого с их стороны вознаграждения. Г. Кушинников недавно доставил мне значительное количество старых журналов и альманахов, и теперь я занимаюсь рассмотрением их. Как скоро найду все, что надо, и удостоверюсь, что негде более искать стихотворений Пушкина, пропущенных в полном собрании его сочинений, тотчас все это отдам издателям для напечатания согласно их обещанию. Я буду награжден уже тем, что русская литература будет иметь всего Пушкина в одном действительно полном собрании его сочинений. Об этом я и объявил уже прежде получения мною отношения Опекунства — в первой книжке “Отечественных Записок” 1842 года, вышедшей 1-го января (Критика, стр. 44).
Позволяю себе думать, что этот ответ мой достаточно убедит Опекунство в чистоте и бескорыстии моих намерений, и избавит меня от тех незаслуженных подозрений, к которым я во все время своей литературной жизни не подавал ни малейшего повода.
Андрей Краевский.
“Русская Старина”, No 1, 1901